Марк Азов - «Мир приключений» 1987 (№30) [Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов]
27 января 1967 года в перенасыщенной кислородом атмосфере космического корабля сгорели американские астронавты, первый экипаж “Аполлона”: Вирджил Гриссом, Эдвард Уайт и Роджер Чаффи. Они погибли до того, как сумели открыть входной люк. При подготовке к космическому старту разбились Эллиот Си и Чарльз Бассет — основной экипаж “Джемини-9”. Во время тренировочных полетов погибли астронавты Клифтон Вильямс, а позднее Роберт Лауренс. Вильямс был дублером на “Аполлоне-9” и готовился к полету на “Аполлоне-12”. Он должен был стать четвертым человеком, который ступит на Луну. На тренировке реактивный самолет астронавта Теодора Фримена столкнулся в воздухе с гусем. Фримен катапультировался, но высота была слишком мала, и он разбился. Можно такое предусмотреть? Можно было предусмотреть гибель Юрия Гагарина и его опытнейшего инструктора Владимира Серегина во время ординарного тренировочного полета?
Все это случилось не в космосе, не в грохоте старта, не в огненных вихрях приземления — на тренировках, на самых обычных рядовых тренировках. Ужели этот полный боли список кажется кому-то слишком коротким и взывает к искусственному удлинению?!
В 1967 году после гибели Владимира Комарова я беседовал с Юрием Гагариным. Интервью это было опубликовано в “Комсомольской правде” (17 мая 1967 г. — Я.Г.) и перепечатано потом многими газетами мира. Он сказал тогда:
— Ничего не дается даром. Ни одна победа над природой не была бескровной. Мы начали узнавать околоземной мир… Мы сядем в кабины новых кораблей и выйдем на новые орбиты…
Юрий погиб меньше чем через год после нашего разговора.
ПОДГОТОВКА
По решению ЦК КПСС 11 января 1960 года была издана директива о формировании Центра подготовки космонавтов.
Теперь отобранных кандидатов требовалось готовить к полету. Но до этого нужно было решить, где их готовить, а главное — в чем, собственно, эта подготовка должна заключаться. Вопросы, которые сегодня кажутся самоочевидными, тогда вырастали в серьезные проблемы хотя бы потому, что никто никогда никаких космонавтов не готовил.
“Кто возглавит будущих летчиков-космонавтов, явится в Звездном городке начальником, воспитателем и в то же время смелым экспериментатором? — писал позднее в своей книге “Летчики и космонавты” Н.П.Каманин. — На эту должность у нас появилось несколько кандидатур. Остановились на видном специалисте в области авиационной медицины Евгении Анатольевиче Карпове. Немало лет проработал он с летчиками, хорошо знает их душу и летный характер. Евгений Анатольевич с первых дней загорелся новой работой, перспективой, мечтой”.
Итак, 24 февраля Карпов был назначен начальником Центра подготовки космонавтов, а точнее, начальником того, что этому начальнику надлежало создать. Карпов, тогда скорее чувствующий, чем до конца понимающий всю перспективность и масштабность нового дела, начал со штатного расписания на 250 человек. Заместитель главкома ВВС Ф.А.Агальцов улыбнулся, оценив смелость 38-летнего полковника, и сократил штат до 70 человек. Карпов пошел к Главкому. Маршал К.А.Вершинин выслушал сначала полковника, потом генерал-полковника и сказал Агальцову:
— Ты, Филипп Александрович, не понимаешь, как их готовить, и он не понимает, — маршал кивнул на Карпова, — но берется! Это надо ценить!
И утвердил 250 человек.
В этот момент у Карпова из всех положенных по штату сотрудников в наличии было два: заведующий отделом кадров Андрей Власюк и Федор Демчук — завгар, он же шофер, он же автослесарь. Но вскоре появились надежные опытные заместители: по летной подготовке — Евстафий Евсеевич Целикин, по политработе — Николай Федорович Никерясов. Очень помогал Карпову в организационных делах кадровый политработник генерал-лейтенант Василий Яковлевич Клоков.
В начале марта в Москву начали съезжаться первые из двадцати отобранных космонавтов (формально рассуждая, называть их так нельзя; они пока только кандидаты в космонавты, космонавтами некоторые из них станут лишь через несколько лет, а некоторые так и не полетят в космос. Но давайте договоримся, что мы будем всех их так называть). Первым приехал Павел Попович. Три дня они с Мариной жили вдвоем. Потом появился Валерий Быковский. Следом стали подтягиваться остальные: Аникеев, Гагарин, Горбатко, Нелюбов, Николаев, Титов, Хрунов, Шонин. Еще через четыре дня — Леонов. Временно их разместили в маленьком двухэтажном домике спортбазы ЦСКА на территории Центрального аэродрома им. М.В.Фрунзе. Сделать это было нелегко, ведь приезжали с женами, детьми. Позднее для семейных космонавтов Карпов получил квартиры на Ленинском проспекте (улыбка судьбы: из окон этих квартир сегодня виден памятник Юрию Гагарину на площади его имени), но жили там недолго, поскольку уже к лету Н.П.Каманин, Е.А.Карпов, В.И.Яздовский и В.Я.Клоков подыскали для будущего Центра подготовки космонавтов подходящее место неподалеку от районного центра Щелково, в 40 километрах от Москвы. И далеко, и близко. И места для будущего строительства хватало. И железная дорога рядом. И природа прекрасная. Короче, очень удачное место выбрали. В ту пору был там у них двухэтажный домик — один в трех лицах: управление, столовая, учебный корпус. Он и сейчас цел, этот домик, и надо, чтобы остался цел, ибо он — история, и наши внуки будут им гордиться…
Но это было уже летом, а первое занятие космонавтов началось в 9 часов утра 14 марта 1960 года. Сначала Яздовский прочел вводную лекцию. Как вспоминал потом Юрий Гагарин, он “обстоятельно рассказал нам о факторах, с которыми встречается живой организм при полетах в космическое пространство”. Медики детально объясняли действие перегрузок, невесомости, вводили в курс своих проблем. Космонавты заскучали: “Звали летать на новой технике, а тут какой-то мед-просвет…” “Лекции специалистов авиационной и космической медицины я слушал без особого внимания, считая эту дисциплину второстепенной”, — признался потом Герман Титов. Узнав о том, что занятия с космонавтами ограничиваются лишь медико-биологической тематикой, С.П.Королев очень разгневался и немедленно отрядил целую группу своих людей для чтения специальных курсов: по ракетной технике, динамике полета, конструкции корабля и отдельным его системам. “Мы изучали астрофизику, геофизику, медицину, космическую связь и многое узкоспециальное”, — вспоминает Алексей Леонов.
Лекции эти читали как ближайшие соратники Сергея Павловича — К.Д.Бушуев, М.К.Тихонравов, Б.В.Раушенбах, так и молодые, но уже опытные инженеры — К.П.Феоктистов, О.Г.Макаров, В.И.Севастьянов, А.С.Елисеев, которые через несколько лет сами стали космонавтами. С.М.Алексеев прочел лекцию об устройстве космического скафандра. Летной и парашютной подготовкой занимались тоже большие мастера своего дела И.М.Дзюба, Н.К.Никитин, А.К.Стариков, К.Д.Таюрский и др. Наконец, помня о том, что праздность — мать всех пороков, Карпов все свободное время, особенно в первые дни, когда расписание занятий еще не отвердело, отдавал физической подготовке. Борис Владимирович Легоньков — физрук — был человеком неутомимым и безжалостным. Всякое отлынивание от занятий немедленно и беспощадно пресекалось, равно как и диспуты о бесполезности кроссов и бега на длинные дистанции для будущих командиров космических кораблей. Легоньков начинал день с часовой зарядки на открытом воздухе в любую погоду, а дальше заполнял все паузы в аудиториях занятиями бегом, прыжками, плаванием, нырянием с вышки, гимнастическими снарядами, волейболом, баскетболом — на выдумку он был неистощим. В играх быстро определилась команда “морячков”, то есть летчиков, прежде служивших в морской авиации: Аникеев, Беляев, Гагарин, Нелюбов, Шонин. В баскетболе у “морячков” лидировал Гагарин, и они часто брали верх над “сухопутчиками”.
